Elena Weber добавила 3 новых фото.

В кафе с интернетом работает такая колоритная восточная женщина. Увидела она, как читаю я статью о чеченской войне… и заговорила со мной на русском. Оказывается, она из Чечни, пережившая обе войны и когда власть стала бесповоротно «кадыровской» - приехала в Германию, как беженка. Когда я вкратце рассказала, кто я и откуда, говорит - не объясняй, не рассказывай, знаю я все.
«Мы ведь тоже сепаратисты, террористы… "мальчиков российских убивали", да. А какая культура у нас, а какой народ! Это ж вам, это ж всему миру рассказали, что мы дикари. Только с гор спустились и жопу вытирать не умеем. Как же… А у нас что, телевидение свое было? Интернет?? Могли ли мы хоть кому-нибудь рассказать, как они вырезают семьи, сжигают поселки… как пьяная солдатня пришла вечером, троих девок в деревне забрала, а к утру привезли да выкинули их - измученых, изнасилованых, покалеченых. Или как над стариками издевались, пинали их ногами, плевали, смеялись. И матом всех, матом. Как мужчин и мальчишек отстреливали просто забавы ради, просто мимо проезжая на танках своих…
Как пропадали люди из деревни средь бела дня, а потом находили мы трупы искалеченные или просто куски разбросанные. Как заходили в дома, срывали ковры, золото, посуду забирали и увозили на своих танках. Со смехом, с криками, с матюками. И пьяные все, грязные. И как рощи плодовые наши танками укатывали, просто забавы ради. И никогда я тот смех не забуду.
А чего они такие? Да потому что живут так, как псы на цепи! Бедные, вшивые, трусливые, униженные, запуганные, голодные… их так специально воспитывают, чтоб тупее были. И злее. Душа давно из России ушла, и Бог отвернулся. Злость, ненависть, жестокость - вот чего у них много. Чем богаты, то и показывают. И таким псам ты дай команду «убивать» - и пойдут! Побегут!! Полетят - убивать, резать, ненавидеть и мстить всем за хизнь свою собачью… надо же им кому-то отомстить за несчастие свое, за неприкаянность, за душу свою гнилую. У них же аж лихорадка делается от хорошего, от красивого. Цветок на тропе увидит - и тот сапогами вытопчет. Их бы воля - и солнце бы закрыли да всех в свое дерьмо затащили. Чтобы королями там быть, правителями, в этой большой луже дерьма.
...Ты прости, что я так вот пристала к тебе. Но… ты напиши, что мы не такие, как по нас все говорили! У нас не получилось, продались наши правители - так пусть хоть у вас получится дать гадам отпор. Ну сколько же можно горя-то сеять по земле?! Ты напиши, напиши.

По всему Артемовску ходят солдаты, вышедшие из-под Дебальцевого. Они - в каждом магазинчике, в каждой кафешке, просто на улицах на лавочках. Они курят, пьют много кофе, и да, водку. У них у всех какие-то ошалевшие глаза, и лица в дыму.
Они сидят такими небольшими группками и иногда даже не разговаривают - просто молчат. Они словно не верят, что вокруг тихо, что не стреляют, и что они могут - вот так ходить, как все. Они так смотрят удивленно на людей вокруг. Улыбаются девушкам. А один из них - когда я прохожу мимо, - дергает меня рукав и тихо-тихо просит: останься… ну останься… А мне надо бежать к больнице, туда как раз подвозят раненых. Извини, говорю я ему, извини…
А в больнице конвейер, все подъезжают и подъезжают машины с солдатами. Их едва успевают заносить, завозить, заводить.
Внутрь никого не пускают, минут пять мне удается побыть на приемном покое.
- Как там? - спрашиваю одного мужчину, средних лет, такого притихшего.
Он хромает, просит сладкий чай с лимоном - ничего серьезного вроде бы, контузия, и артрит обострился - они с ребятами долго-долго шли оттуда пешком, полдня шли.
- Мы оружие не бросали. Мы оружие не бросали. - из раза в раз повторяет он. Больше ничего не хочет говорит, не хочет вспоминать, сидит и качает головой
- Мужчина, пройдемте! - вдруг зовет его медсестра.
Он уходит, и лифт за ним закрывается. И в эту щель он вдруг кричит мне:
- Девушка! Девушка! Там не было ополченцев! Не было совсем! Там были только чеченцы! Они кричали "аллах акбар", и бросались на наших, там не было ополченцев совсем!….
И лифт увозит его - куда-то вверх.

Уже прошло несколько недель, а я все еще чувствую себя пауком посредине огромной паутины. Вон там вдалеке что-то дернуло её, и я усилием воли сдерживаюсь от того, чтобы опуститься на колено или лечь. Может, это красивая девочка посмотрела из глубины комнаты, а может, кот мелькнул где-то в углу – паутина напряглась, и я тоже. Трудно объяснить. Просто ты бросаешь беглый взгляд на стену в баре – кирпич, бетон,  будет рикошет или нет, пробьет или нет. Просто не можешь спокойно перейти площадь. Просто  автоматически прикидываешь расстояние до вон той башенки с часами и мысленно закидываешь в крону ВОГ. Я стал неплохим солдатом за это лето, приобрел пару новых чувств и по звуку орудийной канонады могу понять, насколько все сегодня плохо или хорошо на участке бригады. Спрашивается, зачем мне все эти бонусы посреди кипящего жизнью города?

Кирилл Данильченко aka Ронин.